Общественное мнение, скрытое от общества

Принято считать, что институт общественного мнения в России не сложился. Граждане и власти существуют автономно, и общество не принимает никакого участия в планировании и разработке реформ. Неудивительно, что сейчас, когда реформируется милиция, попытки властей привлечь общественное мнение оказываются безуспешными: граждане просто не привыкли, что к ним прислушиваются. «Полит.ру» публикует статью социолога Асмик Новиковой, посвященную реакции общества на реформу милиции. В статье автор рассуждает об институте общественного мнения в России, а также анализирует результаты опросов, разработанных сотрудниками Фонда «Общественный вердикт» совместно с «Левада-Центром», и призванных зафиксировать, существует ли общественное мнение по поводу реформы милиции, и каково оно.

Публикуемый материал вошел в книгу Фонда «Общественный вердикт» «Реформа милиции: оценки и ожидания граждан. Результаты социологических исследований и комментарии экспертов».

См. также:

* «Сравнительный анализ ФЗ № 1026-I от 18 апреля 1991 г. “О милиции” и проекта ФЗ “О полиции”»
* «Концепция реформирования МВД »
* «Две трети россиян недовольны работой милиции »
* «Россияне не верят в радикальную реформу правоохранительных органов »

Принято считать, что общественное мнение в России не существует в том смысле, что оно не является институтом в системе отношений граждан и властей, т.к. не выполняет своей роли «собеседника» с властью. Идеальная же картинка, как представляется, выглядит примерно так: общество, граждане, избирая власть, озвучивают свои ожидания и требования. Между выборами граждане могут высказаться по какому-нибудь поводу, инициировав референдум. Но и выборы, и референдумы - элементы избирательного процесса, между циклами которого жизнь в стране не только не прекращается, а по логике вещей не должна сбавлять темпа.

Общественное мнение превращается в способ связи и ее поддержки между властью и гражданами в периоды между выборами. Тем самым общественное мнение не только репрезентирует властям отношение общества к той или иной проблеме (или решению властей), но и является участником самого процесса поиска решений, их принятия, а в самом концептуально завершенном виде - и в процессе распознавания проблем, для которых потом нужно будет искать решения. Коротко говоря, граждане через институт общественного мнения участвуют в жизни общества и страны. В противном случае они становятся «массовкой», внешней, с нулевым сопротивлением, средой управления.

Идеальной картинки, наверное, нет нигде - даже там, где к общественному мнению принято прислушиваться и где власть полагает важным общественное мнение поддерживать, снабжать его информацией для того чтобы оно было именно мнением, а не просто вербальной реакцией на конъюнктурные проблемы. Известны теории и оценки, которые сводят общественное мнение к чему-то вроде проекта власти или ресурсных групп, которые его и создают в своих интересах, формируют направленными усилиями и потом выставляют козырной картой в той или иной политической игре. Не без этого, конечно, но есть предел, который может сильно ограничить волюнтаризм «игроков»: этот предел возникает тогда, когда общественное мнение становится самостоятельным и не настолько покладистым.

Взросление общественного мнения в определенном смысле даже неизбежно, так как его конструирование и вовлечение в политическую жизнь повышает его же статус. Это делает общественное мнение привлекательным для тех групп общества, которые до этого обходились без опоры на общественное мнение, не рассматривали его как ресурс в своей деятельности. Например, такими группами могут быть социальные движения, гражданские инициативы, правозащитные организации. При столкновении конкурирующих усилий, направленных на общественное мнение, и вызревает его самостоятельность.

Все это имеет смысл и возможно тогда, когда для функционирования политического режима требуется участие граждан. Иначе говоря, при демократическом режиме. Говорят, что в России демократия если и есть, то в очень особенном варианте. Тогда возникает вопрос, в какой степени все сказанное выше имеет отношение к нашей стране. Кажется, что имеет, даже при выхолощенном состоянии, когда граждане и власти научились существовать автономно друг от друга. Отметим, что многие исследования говорят именно об этом: граждане переделегировали властям свои полномочия, обменяв их на комфортное и изолированное от властей существование.

Такой статус-кво создает опасную иллюзию, которая длится до той поры, пока не возникает действительная необходимость решить какую-нибудь серьезную задачу - провести реформу, например. Если власти автономны от общества, то их решения - реформаторские - просто игнорируются, а точнее, изобретательно применяются так, чтобы на практике изменить что-то в минимально возможной степени. Практика не меняется, общество продолжает жить по своим законам и умело имитировать для властей достигнутые изменения.

Здесь уместно повторить известный тезис: чем больше автономия власти от граждан и общества, тем сильнее дисфункциональность основных институтов власти и неуправляемость этих институтов. И когда вдруг требуется добиться реальных изменений на практике, у такой власти просто нет инструментов, которые позволяли бы это сделать.

Одной из причин, почему практика тормозит реформы, является тот факт, что общественное мнение, как правило, не принимает участия в их планировании, разработке. Принимая участие в этом этапе, общественное мнение становилось бы основным проводником таких реформ, т.к. за счет участия в планировании стало бы «партнером» власти, приобрело что-то сродни чувству сопричастности к реформам. Тем самым понимало бы, что делается и для чего делается. И тогда уже сама реализация той или иной реформы становилась бы финальным и не слишком сложным этапом.

Сейчас, когда реформируется милиция, власти хотят привлечь общественное мнение, но оно никак не привлекается, так как просто не совсем понимает, чего от него на самом деле хотят.

Означает ли это, что общественного мнения просто нет? Или все же оно есть, но не оформленное, не подкрепленное знаниями, такое наивное и не повзрослевшее? Скорее второе, потому что именно общественное мнение, пускай в таком неорганизованном виде, но все же вынудило власти наконец принять сложное решение и всерьез начать реформу милиции, по крайней мере, заявить об этом и придать хоть какой-то уровень публичности самому процессу реформирования. До этого момента реформа вроде как и была, но она проводилась незаметно от общества, с неочевидными результатами и без участия граждан. То есть была в каком-то смысле необъявленной.

Опросы, которые были разработаны Фондом «Общественный вердикт» совместно с Левада-Центром, как раз пытались зафиксировать, есть ли общественное мнение по поводу реформы милиции и если есть, то в каком виде и с каким содержанием. Ставилась цель понять, каковы общественные настроения и есть ли что-нибудь, выходящее за пределы простой демонстрации недоверия милиции. О кризисе доверия между милицией и гражданами убедительно свидетельствовали многочисленные опросы социологических центров.

Заметим, что исследования Фонда «Общественный вердикт» разрабатывались и проводились до начала реформы МВД. То есть эти исследования были упреждающими, нацеленными на то, чтобы сориентироваться в социальном пространстве. Иначе говоря, эти исследования не могли выяснить мнение по поводу происходящей сейчас реформы, т.к. сама реформа не была еще объявлена обществу.

Одним из инструментов изучения общественного мнения традиционно является массовый опрос. Существует замечательное правило, в соответствии с которым методы изучения должны быть соразмерны, применимы к той реальности, которую они пытаются изучать. Это в достаточной степени применимо к паре «массовый опрос - общественное мнение».

Дело в том, что массовый опрос (за редким исключением) - это достаточно грубый инструмент изучения. Он по определению ничего не может объяснить. С помощью массового опроса можно зафиксировать только то, что уже стало общим местом, имеет широкое распространение и усвоено на уровне стереотипа - то есть имеющееся общественное мнение по тому или иному поводу.

Опуская важные методологические правила, отметим, что, кроме всего прочего, опрос должен быть сфокусирован на понятной обществу тематике, использовать понятный язык и соответствовать текущему моменту. Нарушение правил релевантности может приводить к разным ситуациям. Вот пример для иллюстрации, когда опрос не соответствовал текущему моменту. Несколько лет назад автор статьи должна была провести опрос среди представителей армянской общины Москвы по поводу проблем ксенофобии, взаимоотношений с принимающим обществом и пр. Когда все инструменты были готовы и нужно было начать полевой этап, случился печально известный расстрел членов армянского парламента. Пренебрегая этим обстоятельством, поле все же было начато. Но оно не получилось, т.к. исчезла релевантность. Армяне Москвы не смогли полноценно участвовать в опросе, т.к. их интересовали события, случившиеся в Ереване, а не проблемы ксенофобии в Москве.

При всех необходимых условиях опрос может «поймать» общественное мнение. В особенности в нашей стране, в которой не особенно принято работать с общественным мнением, за исключением, конечно, избирательных периодов.

Существует стереотип, что массовые опросы - это то, чем только и занимается социология. То есть социология при таком понимании сводится к массовым опросам населения. Это, конечно, очень неверно. Массовые опросы - это вполне самостоятельная дисциплина и область деятельности, которая нацелена на изучение общественного мнения - настроения общества в конкретный период и по конкретному поводу. Социология же, в части своих задач, пытается понять, что стоит за этим общественным мнением, как и почему складываются те или иные практики в обществе. Еще в большей степени социология изучает то, что общественному мнению неизвестно, что «не ловится» массовым опросом. Конечно, опрос - один из методов социологии. Наиболее логичное его использование - на входе в новую тему, с тем чтобы понять, какая система отношений сложилась в обществе по тому или иному поводу, но никак не для того, чтобы разобраться, что стоит за этой фиксируемой опросом социальной конфигурацией.

Опросы Фонда «Общественный вердикт» по теме реформы милиции

Фонд «Общественный вердикт» проводит исследования, которые направлены и на то, чтобы оценить социальную систему координат (опросы), и чтобы понять, что за этим стоит (комплексные исследования, использующие разнообразные техники изучения и анализа). Опросы граждан по теме реформы милиции включены в исследовательские программы Фонда. Уже было проведено несколько исследований: опрос самих милиционеров, опрос про информированность общества о работе милиции, опрос про отношение граждан к реформе милиции.

Когда мы разрабатывали методологию исследований, то перед нами стояла сложная задача. Дело в том, что мы оказались первыми, кто решил посвятить исследование именно вопросам реформирования милиции. Все существовавшие до этого опросы были нацелены на сбор оценок того, как работает милиция, насколько ей доверяют, как к ней в целом относятся.

Наша цель была другой: мы хотели сфокусировать исследование не столько на оценках того, что существует сейчас, сколько на том, чего ждут граждане от возможной реформы милиции. Таким образом, наши исследования были диагностическими, нацеленными на то, чтобы изучить существующее общественное мнение, но пока не попадавшее в опросы. По этой причине у нас не было фундамента в виде наработанного методологического инструмента, мы с нуля стали осваивать эту тему, конструируя и исследовательскую стратегию, и конкретные инструменты сбора данных (анкеты). И, как уже было сказано выше, наши исследования были «упреждающими».

Несколько слов про исследовательскую стратегию. Здесь намеренно объясняются некоторые азбучные для социологов вещи. Это сделано в надежде на то, что эта статья будет прочитана не только социологами. Основной идеей исследовательской стратегии было разделить респондентов по качеству той информации о работе милиции, которой они обладают. Мы специально разработали и включили в анкету вопросы, которые позволяли на стадии анализа данных отделить «опытных» респондентов от «неопытных», то есть от тех, кто основывает свое мнение на информации, почерпнутой из «опосредованных» источников.

Среди таких источников, естественно, СМИ, а также круг друзей, знакомых, слухи, Интернет. Это источники, подвергшие интерпретации ту информацию, которая стала им доступна. После чего эта «обработанная» информация уже попала к респондентам, которые, в свою очередь, ее тоже проинтерпретировали. Как правило, так складывается мнение, которое, с одной стороны, очень переменчиво, с другой стороны, достаточно стереотипно. В сущности, это не личное мнение респондентов, а усвоенная ими типичная точка зрения.

«Опытные» респонденты - это те, которые в течение последнего года-двух обращались в милицию. Мы ограничились годом, т.к. этот период позволяет надеяться, что у респондентов не стерлись впечатления и воспоминания об опыте взаимодействия с милицией. «Опытные» респонденты опираются в своих оценках на прямые источники информации, т.е. на такие, которые прошли только через интерпретацию их собственного опыта.

При анализе информации мы разделяли группы «опытных» и «неопытных» респондентов и сравнивали их мнения. Разница получилась заметная. В частности, именно «опытные» респонденты настаивают на коренном преобразовании милицейской системы, а не на усовершенствовании ее работы. То есть люди, которые выносят свои оценки на основе собственного опыта взаимодействия с милицией, и являются основной социальной группой, которая выступает за реформу.

Кроме того, дифференцированный подход к организации сбора данных позволил нам опровергнуть имеющееся мнение, что люди рассуждают о милиции, совершенно не зная, как она работает, и поэтому оценки и пожелания граждан - не более чем наивные измышления, основанные на некорректной подаче информации со стороны СМИ. Отметим, что нередко этот аргумент использовался, чтобы обосновать необязательность учитывать оценки общества. Результаты наших исследований, в особенности оценки, которые получены от «опытных» респондентов, вынуждают считаться с их мнением.

Еще одной особенностью исследовательской стратегии была идея разобраться в терминах. Мы стремились сократить, насколько это возможно, репертуар возможных манипуляций с результатами опроса. Для этого, в частности, мы фокусировали внимание респондентов на оценках их районного отдела милиции, а не некоей отвлеченной милиции. Это позволило получить данные, которые описывают содержание отношений между гражданами и той милицией, с которой они сталкиваются, а не данные, которые касаются отношения к абстрактной милиции как к институции в обществе. Очевидно, что если бы не было такой конкретизации, то «играть» с результатами опроса было бы несложно.

Третьей особенностью этих исследований было то, что анкета включала в себя как вопросы на оценку, так и вопросы, ориентированные на факты. Такое разделение позволило нам при работе с данными создать массив фактической информации, который в дальнейшем уже стал основой для оценочных выводов. Например, из тех, кто пострадал от правонарушений (фактический вопрос), не все стали обращаться в милицию (фактический вопрос).

На этапе анализа информации мы смогли оценить долю тех, кто отказался от официальных разбирательств. Таким образом, мы уже оценивали не само мнение, а соотношение полученных долей. Здесь важно сделать оговорку. Когда речь идет о «фактических вопросах», то в данном случае факт нужно понимать как произошедшее событие в интерпретации респондента. И в строгом смысле слова такие фактические вопросы также содержат в себе элемент оценки. То есть, когда речь идет о «фактуре», то всегда приходится принимать во внимание, что это факты в оценках респондентов, а не, например, факты, доказанные судом. Тем не менее события, которые касаются взаимоотношений граждан и милиции, формируют самостоятельный блок информации, который отличается от классического опроса общественного мнения.

Нужно сказать, что вопросы фактического характера позволяли нам более корректно интерпретировать другие данные опроса. Совмещение вопросов на оценку и вопросов на фактуру превратило наши исследования не просто в замеры общественного мнения, а в исследования, которые позволяли хотя бы приблизительно получить новую информацию, разобраться в сложившейся социальной ситуации по поводу реформы милиции.

Этой же цели служил традиционный прием, который используется при решении новых методологических задач. Когда отсутствует массив аналогичных проведенных исследований, у разработчиков нет информации, чтобы корректно сконструировать вопросы для анкеты. Для этого в анкету включаются открытые вопросы, которые не требуют создания списка альтернатив для выбора респондентов. Респонденты самостоятельно отвечают на вопрос, и их ответ фиксируется в анкете.

В использовании открытых вопросов есть несколько преимуществ. Во-первых, как это уже было сказано, они помогают разработать анкету в случаях, когда нет предыдущего накопленного опыта проведения аналогичных исследований. Во-вторых, они позволяют получить новую информацию, т.к. респонденты не выбирают из предложенного списка вариантов ответа, а формулируют его сами. Понятно, что в случае закрытых вопросов респондентам предлагают выбрать из имеющегося набора по сути уже известных типичных суждений. И респонденты, выбирая то, что им больше всего подходит, выбирают ту или иную уже распространенную точку зрения. В-третьих, открытые вопросы позволяют снизить то, что обычно называют манипуляциями общественным мнением. Такая подстраховка от манипуляций происходит за счет того, что респондентов не вынуждают определяться с предложенным списком готовых вариантов, а предлагают высказаться свободно, без подсказки. Манипуляции же возможны за счет того, что в предоставляемый респондентам список вариантов ответа можно включить такие, которые ангажированы либо исследователями, либо заказчиками. В случае открытых вопросов директивных «подсказок», направляющих мнение респондентов, нет. За счет этого удается получить свободные высказывания респондентов, включая проговоренную логику их рассуждений.

Недостатков открытых вопросов несколько. Отметим как минимум то, что большое количество открытых вопросов серьезно усложняет этап обработки информации, а также сам полевой этап. От интервьюеров - специалистов, которые проводят интервью с респондентами, - требуется дословно фиксировать высказывания респондентов, никаким образом не редактируя их. Еще одним недостатком открытых вопросов является то, что многие респонденты не могут самостоятельно, без вариантов ответов, высказаться. Они предпочитают либо повторить стереотипные точки зрения, либо сказать, что они затрудняются с ответом. Тех, кто способен на самостоятельное высказывание, не слишком много, но их мнение очень ценно, т.к. именно за счет их высказываний удается получить новую информацию, полезную для исследовательской работы.

Работая в соответствии с принятой исследовательской стратегией, мы смогли составить представление, в общих чертах сформулировать «общественный запрос» на реформу милиции. Нам удалось собрать данные, которые позволяли оценить настроения общества, а также данные, которые позволяют понять, чего граждане ждут от реформы милиции, на чем считают важным сосредоточить усилия и пр.

Опросы стали подтверждением уже хорошо известного правила: если граждане и власти научились и привыкли автономно существовать и общественное мнение как институт не сложилось, то наивно ожидать от граждан продуманных и обоснованных предложений по реформе милиции. Но в такой ситуации, когда общественное мнение не оформлено и, по сути, не работает в обществе, оно все же не исключает самое себя. Граждане плохо информированы, понимают задачи милиции и то, как она их решает, в самых общих чертах, но при этом сталкиваются с нарушениями и фактами, которые без специальных усилий СМИ дискредитируют милицию. Часть наших граждан «просыпается ограбленными», и им приходится обращаться в милицию. Бывают поводы обратиться в милицию и жизнерадостнее, но главное - то, что таким образом оформляется группа людей, приобретших опыт взаимодействия с милицией и выставляющих свои требования к ее работе и реформированию. Нам удалось хотя бы приблизительно понять границы этого общественного мнения и реальный социальный вес реформы.

Важно сказать о значении проведенных исследований для дальнейшей методологической и исследовательской работы. Во-первых, было положено начало проведению профильных социологических исследований и опросов по теме реформы милиции. Во-вторых, были выявлены ошибки в дизайне исследования, которые неизбежны, когда отсутствует предыдущая наработанная практика. В-третьих, были выявлены наиболее проблемные зоны, которые требуют как разработки других методов исследования, так и работы с общественным мнением. В частности, граждане плохо разбираются в функционале милиции, совершенно не готовы оценивать, какие функции милиции нужны, какие - бесполезны. Отчасти это проблема самой милиции, представляющей себя обществу как институт, который борется с преступностью и обеспечивает общественный порядок. Далее разговор о функциях милиции с гражданами не ведется. Поэтому все, что попадает в представлениях граждан в решение этих двух огромных задач, является обязанностью милиции.

Понятно, что в дальнейшем необходимо отдельно работать над темой функций милиции как исследователям, так и самой милиции.

Как воспринимать результаты опроса

Нередко на разных мероприятиях, в том числе на правозащитных конференциях, приходилось слышать реплики, которые можно свести к следующей формуле: «зачем нам все эти опросы общественного мнения, ведь никаких решений принять невозможно». В этой небольшой фразе скрывается несколько важных проблем.

Во-первых, это проблемы, связанные с недопониманием того, для чего нужны замеры и исследования общественного мнения. Во-вторых, это проблемы, связанные с тем, что есть попытки (и иногда они даже реализуются) на основе общественного мнения принимать прямые решения. Что касается первого, то здесь основной аргумент следующий: опросы общественного мнения нужны, т.к. пока они являются чуть ли единственным способом построения обратной связи между властями и гражданами, между НПО и гражданами и т.д. И если обычные замеры общественного мнения могут помочь лучше сориентироваться в социальном пространстве, то исследования общественного мнения помогают распознать ожидания общества, выявить «ключевые точки», понять ограничения, которые накладывает общество на те или иные инициативы.

Что же касается решений, которые пытаются принимать на основе общественного мнения, то для этого необходимо знать и понимать технологию принятия управленческих решений на основе данных опросов. Представьте, что в России проводится опрос на тему отмены смертной казни, и далее власти принимают решение по результатам такого опроса. Здесь намеренно ситуация доведена до абсурда - понятно, что на тему отмены смертной казни нет смысла проводить опрос, но такая предельная логика хорошо иллюстрирует недопустимость прямолинейных решений, вытекающих из результатов опроса.

Запрет на прямую интерпретацию данных - это то, что необходимо помнить всем тем, кто пользуется результатами опроса. Высказанное мнение - это не готовое решение, а точка координат, которая помогает сориентироваться. Например, результаты, которые публикуются здесь, указывают, что большинство граждан выразило готовность помогать милиции. Тем не менее это совершенно не означает, что эта «группа поддержки» реализует свое желание. Кроме того, при корректной интерпретации данных, в частности, с использованием данных открытых вопросов, становится возможным оценить реальный уровень готовности. Готовность есть, а готовых решений нет.

Все это означает, что на практике готовность, скорее всего, останется благой озвученной идеей, но не только из-за несостоятельности в этом вопросе граждан, но и по ряду других причин, например, предложений самой милиции, которые, скажем так, несовременны[1].

Другой пример. Результаты опроса убедительны: большинство граждан поддерживают идею реформы милиции. Но при интерпретации данных получается, что их согласие с реформой сводится к поддержке идеи усовершенствовать работу действующей милиции, то есть по сути ничего не менять. Тех же, кто выступает именно за коренные преобразования, - меньшинство, и при этом вполне определенное. Это те, кто имеет опыт взаимодействия с милицией. Но большинство - 55% - выступают за усовершенствование милиции. Означает ли это, что властям нужно принять соответствующее решение?

Очевидно, что если это произойдет, то это будет публичной демонстрацией со стороны власти непонимания комплекса проблем современной милиции, решить которые можно за счет преобразований, а не за счет сохранения системы и ее усовершенствования.

Результаты социологических исследований, а также опросов общественного мнения, будут в полной мере приносить пользу тогда, когда получатели этой информации будут корректно пользоваться ими и откажутся от идеи прямо воспринимать полученную информацию. Только в таком случае опросы будут выполнять свою роль поставщика информации о настроениях и ожиданиях общества и помогать принимать легитимные и ответственные решения.

Впервые текст опубликован в книге Фонда «Общественный вердикт» «Реформа милиции: оценки и ожидания граждан. Результаты социологических исследований и комментарии экспертов». В издании представлены результаты социологических исследований, проведенных Фондом «Общественный вердикт» и Аналитическим центром Ю. Левады в последние несколько лет. В этих исследованиях мы ставили перед собой задачу изучить мнение граждан о качестве работы милиции, степень информированности общества о работе милиции и ее разных структурных подразделений, а также ожидания граждан от деятельности милиции, узнать, есть ли запрос со стороны общества на реформу и если да, то в чем он состоит.

Книга «Реформа милиции: оценки и ожидания граждан. Результаты социологических исследований и комментарии экспертов» будет представлена 1-5 декабря в Центральном Доме Художника на 12-й Международной ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction.

[1]Чаще всего милиция предлагает гражданам испытанные в советское время формы участия в работе милиции - например, народные дружины. Проблема в том, что сложно использовать старые образцы в изменившемся обществе.

Асмик Новикова