Обзор постановления ЕСПЧ об «иноагентах»

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» | 18+

Обзор постановления Европейского суда по правам человека по делу «Кобалия и другие против России» (жалоба № 39446/16 и 106 других) подготовлен экспертом «Общественного вердикта» — юристом Еленой Першаковой

 

22 октября 2024 года Европейский суд по правам человека (далее — Суд) опубликовал постановление «Кобалия и другие против России» (жалоба № 39446/16 и 106 других).

Постановление не является окончательным, поскольку в течение 3 месяцев несогласные с ним заявители могут подать запрос в Большую палату Суда о его пересмотре (до 22 января 2025 года).

В случае, если никто из заявителей не подаст запрос о его пересмотре до указанной даты, постановление вступит в силу, и будет являться обязательным для исполнения Россией.

Суд в постановлении отметил, что он обладает юрисдикцией для рассмотрения жалоб против России, если они касаются действий властей России, имевших место до 16 сентября 2022 года.

 

Чьи жалобы были рассмотрены Судом?

Список «иностранных агентов», опубликованный на сайте Министерства юстиции России по состоянию на 22 октября 2024 года, включал 872 граждан и организаций (к моменту опубликования данного обзора в ноябре 2024 года в этом списке значилось более 880 граждан и организаций). При этом 216 граждан и организаций, как отмечено в реестре, исключены из числа «иностранных агентов».

Суд в постановлении проанализировал 107 жалоб. Дела заявителей охватывают собой правоприменительную судебную практику законодательства об «иностранных агентах» из 35 российских регионов.

Подавляющее большинство заявителей — это люди (61 человек), которых российские власти признали «иностранными агентами» в личном качестве. Один из заявителей включен в реестр повторно.

Среди заявителей есть журналисты (одна из самых многочисленных профессиональных групп, представленных в реестре иностранных агентов), редакторы и руководители СМИ, политологи, ученые, политические деятели (среди них — депутат регионального парламента), преподаватели, правозащитники, адвокаты, наблюдатели за выборами, теле- и радиоведущие, а также один коллекционер современного искусства и один драматург.

Несколько заявителей к моменту опубликования постановления Суда находятся под уголовным преследованием, и их разыскивают российские правоохранительные органы, в том числе в некоторых случаях за неисполнение законодательства об «иностранных агентах».

Не все, но многие из заявителей за время рассмотрения их жалоб Судом были вынуждены покинуть Россию.

Два заявителя — это граждане, которые не были признаны «иностранными агентами», но по законодательству об «иностранных агентах» были оштрафованы за упоминание организаций — «иностранных агентов» без такого указания на их статус. Это редакторы Интернет-изданий.

Среди заявителей — 33 некоммерческих организаций (далее — НКО). Из них только 13 являются действующими и остаются признанными российскими властями «иностранными агентами» (2 организации — находятся в стадии ликвидации, 2 организаций значатся в соответствующем реестре более 10 лет). Лишь 7 организаций к моменту опубликования постановления исключены из реестра «иностранных агентов» и продолжают свою деятельность. 13 организаций ликвидированы и по этой причине исключены из списка «иностранных агентов» (при этом часть из них подверглись ликвидации в принудительном порядке по судебным решениям из-за нарушений законодательства об «иностранных агентах»).

Круг интересов у этих НКО широк и разнообразен, но в целом все они участвуют или участвовали в общественной жизни и в обеспечении прозрачности деятельности органов государственной власти в России на разных уровнях (государственном, региональном, муниципальным) в разных сферах, но далеки от политики и борьбы за власть вопреки утверждениям национальных властей о том, что они занимаются политической деятельностью. Это организации, которые занимаются и благотворительностью, и защитой прав человека, и защитой окружающей среды, и защитой людей в трудной жизненной ситуации, и наблюдением за выборами, а также проводящие и организующие исследования в различных областях, поддерживающие социальные инициативы и развитие местного сообщества и территории.

Также заявителями являются 12 руководителей некоторых из НКО. При этом 8 организаций прекратили свою деятельность, то есть ликвидированы (часть из них подверглись ликвидации в принудительном порядке по судебным решениям из-за нарушений законодательства об «иностранных агентах»), 3 — находятся в списке «иностранных агентов» и продолжают свою деятельность, 1 — была исключена из соответствующего реестра и является действующей.

Кроме того, применение законодательства об «иностранных агентах» коснулось и коммерческих организаций и среди заявителей 7 юридических лиц, в том числе 3 из них зарегистрированы не в России (2 — в Латвии и 1 — в Голландии). В основном, это медийные организации.

 

Нарушению каких прав и свобод Суд дал оценку?

В постановлении рассматривается вопрос нарушения прав и свобод, гарантированных статьями 10 и 11 Конвенции о защите прав и основных свобод (далее — Конвенция). Речь идет о нарушении права на свободу слова и на свободу ассоциаций. Также в отношении отдельных заявителей, признанных в личном качестве «иностранными агентами», Суд проанализировал нарушение статьи 8 Конвенции, в частности, о нарушении права на частную жизнь.

Суд не стал рассматривать вопросы предполагаемого нарушения других прав и свобод, не говоря о том, что они признаны неприемлемыми. В части жалоб были заявлены нарушения статей 6, 13, 14 и 18 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, ставя вопросы о нарушении, соответственно: права на справедливое судебное разбирательство, права на эффективное средство правовой защиты, права не подвергаться дискриминации, пределов использования ограничений в отношении прав (наличие скрытых мотивов ограничения прав человека), права на уважение своей собственности. В свете своих выводов по статьям 10 и 11 Конвенции о том, что оспариваемое законодательство не отвечает требованиям «качества закона», Суд счел, что нет необходимости выносить отдельное постановление о приемлемости или существе остальных жалоб на нарушения других прав, поскольку они вытекают из применения одной и той же законодательной базы. При этом Суд не признал эти жалобы неприемлемыми.

 

Какому законодательству Суд дал оценку?

В 2012 году был принят ряд изменений в российское законодательство, касающееся НКО. В соответствии с ними были введены термины «НКО, выполняющая функции иностранного агента», «политическая деятельность». НКО могла быть включенной в реестр НКО, выполняющих функции «иностранного агента», если осуществляла, по мнению российских властей, политическую деятельность и получала иностранное финансирование.

При этом НКО должны были пройти регистрацию в качестве НКО, выполняющих функции «иностранного агента», добровольно под угрозой административных и уголовных санкций. В дальнейшем Минюст РФ получил полномочия включать НКО в реестр своим решением. Это решение можно было обжаловать в судебном порядке, но на практике ни одной из НКО добиться положительных результатов не удалось.

Для НКО, включенных в соответствующий реестр, были введены запреты: на агитацию за или против выдвижения кандидатов на выборах; на участие в избирательных кампаниях и референдумах; на выдвижение кандидатов в состав общественных наблюдательных комиссий; на проведение независимой антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов или их проектов.

Кроме того, в отношении таких НКО предусматривались плановые проверки раз в год (другие НКО проверяются раз в 3 года), а также внеплановые проверки по более широкому списку оснований в сравнении с другими НКО.

После включения в реестр НКО должны были указывать свой статус «выполняющих функции иностранного агента» в любых публикациях и материалах; публиковать отчет о своей деятельности в Интернете; ежегодно проводить аудит своей деятельности; отчитываться в Минюст РФ о своей деятельности, предоставляя различную информацию с периодичностью ежеквартально, раз в полгода и ежегодно; соблюдать более широкие обязательства по ведению бухгалтерского учета.

Неисполнение вышеназванных требований влекло за собой административную ответственность по статье 19. 34 Кодекса РФ об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ), которая предусматривала штраф на должностных лиц в размере от 100 000 до 300 000 рублей, на юридических лиц — от 300 000 до 500 000 рублей за осуществление деятельности в качестве НКО, выполняющей функции иностранного агента, без включения в соответствующий реестр (часть 1) и за отсутствие маркировки материалов, производимых, распространяемых или представляемых в государственные органы, органы местного самоуправления, образовательные и иные организации, исходящих от НКО, включенной в реестр (часть 2).

Статья 19.7.5-2 КоАП РФ предусматривала предупреждение или штраф в размере от 10 000 до 30 000 рублей для должностных лиц и от 100 000 до 300 000 рублей для юридических лиц за непредставление, несвоевременное представление или представление неполных или искаженных сведений, требуемых от НКО, выполняющих функции «иностранного агента».

Уголовный кодекс РФ (далее — УК РФ) предусматривал уголовную ответственность (статья 330.1) для руководителей НКО, выполняющих функции «иностранного агента», за злостное уклонение от обязанности представить документы для включения возглавляемого им НКО в реестр «выполняющих функции иностранного агента». Наказание варьировалось от штрафа в размере до 300 000 рублей до лишения свободы сроком до 2-х лет.

В 2017 году российское законодательство об «иностранных агентах» было дополнено изменениями в закон «О средствах массовой информации». Появился термин «иностранное СМИ, выполняющее функции иностранного агента» и второй реестр, касающийся «иностранных агентов». По сути, применить этот термин по российскому законодательству стало возможно к любой зарубежной организации, которая «распространяет печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы, предназначенные для неограниченной аудитории», и получает денежные средства или имущество от иностранных источников напрямую или через российские организации.

К СМИ, отнесенным к категории «иностранных агентов», предъявлялись те же правила о проведении проверок и требования, что и к НКО, отнесенным к категории «иностранных агентов», включая дополнительные требования к отчетности и маркировке. Также на них распространялись ограничения и запреты, налагаемые на НКО из списка «иностранных агентов».

С конца 2019 года к категории «иностранное СМИ, выполняющее функции иностранного агента» стало возможным отнести граждан, в том числе иностранных, и любые российские организации, зарегистрированные в качестве юридического лица. Основанием для включения являлось распространение материалов, созданных СМИ-«иностранными агентами», или участие в создании материалов СМИ-«иностранными агентами» в совокупности с получением денежных средств или имущества от иностранных источников, в том числе иностранных граждан или лиц без гражданства, или от СМИ-«иностранных агентов», или российских юридических лиц, получающих денежные средства от иностранных источников. Одновременно с этим нововведением закон обязывал «иностранное СМИ, выполняющее функции иностранного агента», будь то организации или граждане, в течение месяца с момента их включения в реестр учредить российское юридическое лицо, которое будет внесено в реестр «иностранных агентов» и должно выполнять обязанности, применимые к НКО — «иностранному агенту». Также на них распространялись ограничения и запреты, налагаемые на НКО из списка «иностранных агентов».

Кроме того, все материалы, распространяемые организацией СМИ — «иностранным агентом» или ее российским юридическим лицом, должны быть четко маркированы как исходящие от «иностранного агента», и любое распространение без такой маркировки запрещено под угрозой административных санкций.

Статья 19.34.1 КоАП РФ, введенная в конце 2019 года, предусматривала штрафы в размере 10 000 рублей для физических лиц, 50 000 рублей для должностных лиц и 500 000 рублей для юридических лиц за несоблюдение требований законодательства к СМИ-«иностранным агентам» (часть 1), повторное нарушение этих требований (часть 2) и совершение «грубых нарушений» требований к СМИ-«иностранным агентам» (часть 3). За повторные нарушения штрафы увеличены до 50 000 рублей — для физических лиц, 100 000 рублей — для должностных лиц и 1 000 000 рублей — для юридических лиц (часть 2). В случае «грубого нарушения» для юридических лиц был установлен штраф в размере 5 000 000 рублей (часть 3).

В сентябре 2020 года Роскомнадзор своим приказом установил правила по маркировке материалов, произведенных или распространяемых теми, кто был включен в реестры «выполняющих функции иностранного агента». Материалы должны сопровождаться текстовым или звуковым уведомлением о том, что контент создан и/или распространен иностранным СМИ или российским юридическим лицом, выполняющим функции «иностранного агента». Уведомление должно быть размещено на видном месте,

причем размер шрифта должен быть в два раза больше размера основного текста

для печатных и сетевых материалов и занимать не менее двадцати процентов изображения для аудиовизуальных материалов. Оно должно быть размещено в начале каждого сообщения или материала, а для аудио- и аудиовизуальных материалов оно также должно появляться после любых перерывов продолжительностью не менее пятнадцати секунд.

В конце 2020 года рамки законодательства об «иностранных агентах» были расширены, и стало возможным признавать «выполняющими функции иностранного агента» физических лиц и общественные объединения, которые осуществляют свою деятельность без регистрации юридического лица. Так появились третий и четвертый реестры «выполняющих функции иностранного агента».

Кроме того, законодательство об «иностранных агентах» стало распространяться не только на тех, кто, по мнению российских властей, занимается политической деятельностью, но и на тех, кто намеренно собирает информацию о ее военном потенциале России и получает деньги или имущество из иностранных источников. К этим категориям «иностранных агентов» предъявлялись те же правила проведения проверок и требования, что и к НКО, отнесенным к категории «иностранных агентов», включая дополнительные требования к отчетности и маркировке. Также на них распространялись ограничения и запреты, налагаемые на НКО из списка «иностранных агентов», а физическим лицам запрещено работать в государственных органах и органах местного самоуправления. Включение в реестр человека также могло быть основанием для отказа в допуске к государственной тайне.

Также в законе «О средствах массовой информации» появился запрет о распространении в СМИ, а также в их сообщениях и материалах, информации в сети в Интернет о НКО, незарегистрированном общественном объединении или физическом лице, выполняющих функции «иностранного агента», без указания на их статус. Для следования этому запрету с февраля 2021 года была введена административная ответственность в виде штрафов и для СМИ, и для их редакторов. Статья 13.15 в частях 2.1 — 2.4 (впоследствии объединены в часть 2.1 в связи с вступлением в силу нового закона об «иностранных агентах», см. ниже)предусматривала штрафы в размере от 2 000 до 2 500 рублей для физических лиц, от 4 000 до 5 000 рублей для должностных лиц и от 40 000 до 50 000 рублей для юридических лиц за распространение сведений об «иностранных агентах» или материалов, изготовленных «иностранными агентами», без указания их статуса «иностранного агента».

В декабре 2022 года вступил в силу новый закон «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием», который установил всеобъемлющие и единые рамки для определения и регулирования деятельности «иностранных агентов» в России. Этот закон заменил собой все ранее действовавшее законодательство об «иностранных агентах». При этом привнес много нового.

Закон отказался от ранее использовавшегося термина «выполняющие функции иностранного агента», заменив его термином «иностранный агент». Был создан один реестр «иностранных агентов», куда вошли все организации и люди, которые ранее были в 4-х реестрах.

Среди информации об «иностранных агентах», имеющейся в реестре в открытом доступе в сети Интернет, указываются полные имена, псевдонимы, прежние имена, даты рождения, идентификационные номера налогоплательщиков, номера социального страхования, основания и дата включения в реестр, дата исключения из реестра (ранее запись в реестрах «выполняющих функции иностранного агента» о тех, кто был исключен из них, удалялась).

Было введено понятие «иностранное влияние». Для признания «иностранным агентом» стало не так важно, получает ли организация или человек иностранное финансирование. Для этого достаточно стало находиться под «иностранным влиянием», то есть получить поддержку от иностранного источника или находиться под его воздействием, в том числе путем принуждения, убеждения и (или) иными способами, и осуществлять политическую деятельность или целенаправленный сбор информации в области военных и военно-технических возможностей России или распространять любую информацию, предназначенной для неограниченного круга лиц, либо участие в создании такой информации. При этом «поддержкой» может быть расценено не только предоставление денежных средств, а также оказание организационно-методической, научно-технической помощи, помощи в иных формах. К формам политической деятельности относились, в частности, участие в публичных мероприятиях, обращение в органы государственной власти, проведение опросов общественного мнения и выражение мнения о решениях и политике властей. К «иностранным источникам» отнесены иностранные государства и их органы, международные и иностранные организации, в том числе не имеющим юридического лица, иностранные граждане и лица без гражданства, российские организации и физические лица, получающие денежные средства или иное имущество от таких иностранных источников, российские организации с иностранными бенефициарными владельцами и «любое лицо, находящееся под влиянием» указанных выше организаций или граждан.

Указанный закон помимо имевшихся ранее ограничений и запретов для «иностранных агентов» дополнил их новыми ограничениями, которые сделали невозможным их участие в различных сферах общественной, профессиональной, политической и экономической жизни. «Иностранным агентам» запретили занимать любые государственные должности, будь то выборные, назначаемые или консультативные, поддерживать любых кандидатов на выборах или избирательные кампании, финансировать или организовывать любые публичные мероприятия, иметь доступ к работе, связанной с государственной тайной, преподавать в государственных и муниципальных учебных заведениях, осуществлять просветительскую деятельность в отношении несовершеннолетних, в том числе производить информационную продукцию для несовершеннолетних (любая информационная продукция «иностранных агентов», будь то печатная или электронная, должна сопровождаться с маркировкой возрастного ограничения «18+»), участвовать в экологической экспертизе, эксплуатировать критически важную информационную инфраструктуру, участвовать в государственных закупках, получать государственную финансовую и иную поддержку, инвестировать в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства. Всем организациям, находящимся под юрисдикцией РФ, как государственным, так и частным, запрещено размещать рекламу на ресурсах «иностранных агентов» (на их сайтах, в блогах и социальных сетях и т. д.). Денежные средства, размещенные организациями-«иностранными агентами» или в их пользу, не подлежат страхованию.

Нарушение «иностранными агентами» вышеназванных требований и запретов влечет за собой уголовную и административную ответственность, а также возможную ликвидацию юридического лица при повторном нарушении, возможность вынесения предписания о прекращении конкретной деятельности или блокирования доступа к веб-ресурсам «иностранного агента».

Одновременно с вступлением в силу закона «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием» вступили в силу изменения в КоАП РФ и в УК РФ.

Усовершенствование законодательства об «иностранных агентах» в КоАП РФ привело к объединению практически всех составов правонарушений, касающихся «иностранных агентов» в одну статью 19. 34 КоАП РФ «Нарушение порядка деятельности иностранного агента» (отдельно остался лишь состав правонарушения, предусмотренный частью 2.1 статьи 13.15 КоАП РФ – распространение информации об «иностранном агенте» без указания об этом статусе в СМИ в сети Интернет) и установлению 3-х новых противоправных деяний (см. три последних пункта):

• осуществление деятельности лицом, не включенным в реестр, но подпадающим под признаки «иностранного агента» и не сообщившем об этом в Минюст РФ (часть 1);
• непредставление или нарушение сроков предоставления Минюсту РФ требуемой по закону информации (отчеты) или предоставление ее в неполном или искаженном виде (часть 2);
• несообщение о наличии статуса «иностранного агента» при осуществлении деятельности, а также учредителям, бенефициарам, работникам (сотрудникам) «иностранного агента» (часть 3);
• неуказание статуса «иностранный агент» в распространяемых материалах в соответствии с установленными правилами самим «иностранным агентом» (часть 4),
• неуказание статуса «иностранный агент» в распространяемых материалах в соответствии с установленными правилами учредителем, членом, участником, руководителем НКО-«иностранного агента» (независимо от того является ли НКО юридическим лицом или нет) (часть 5),
• нарушение порядка и сроков размещения в сети «Интернет» или предоставления СМИ для опубликования отчета о своей деятельности (часть 6),
• неисполнение или несвоевременное исполнение обязанности по учреждению юридического лица (часть 7),
• несоблюдение ограничений в отношении «иностранных агентов», предусмотренных законом (часть 8);
• нарушения, предусмотренные выше, совершенные иностранным гражданином или лицом без гражданства, которые признаны «иностранными агентами» (часть 9).

Разные составы правонарушений в статье 19.34 КоАП РФ (кроме составов указанных в частях 5 и 9) предусматривают штрафы в размере от 30 000 до 50 000 рублей для граждан, от 100 000 до 300 000 рублей для должностных лиц и от 300 000 до 500 000 рублей для юридических лиц. Часть 5 указанной статьи предполагает штраф от 10 000 до 30 000 рублей для граждан, часть 9 — от 30 000 до 50 000 рублей для физических лиц с возможным выдворением из России.

Статья 330.1 УК РФ была дополнена и стала включать в себя три состава уголовных деяний, которые связаны с уклонением от исполнения обязанностей, предусмотренных законодательством об «иностранных агентах». Уголовно наказуемым в соответствии с УК РФ стало совершение любого правонарушения «иностранного агента», предусмотренного статьей 19.34 КоАП РФ, более 2-х раз в течение одного года (части 1 и 2 статьи 330.1 УК РФ) с перспективой в случае осуждения получить штраф в размере до 300 000 рублей или обязательные работы до 480 часов или исправительные работы или лишение свободы на срок до 2-х лет. Неисполнение обязанностей по регистрации в качестве «иностранного агента» лицом, осуществляющим сбор сведений, относящихся к «области военной, военно-технической деятельности Российской Федерации, которые при их получении иностранными источниками могут быть использованы против безопасности Российской Федерации» (часть 3 статьи 330.1 УК РФ), предполагает наказание в виде штрафа до 300 000 рублей или обязательными работами до 480 часов или принудительными работами или лишением свободы на срок до 5 лет.

 

Что стало основанием для обращения заявителей в Суд о нарушении свободы слова и свободы ассоциаций законодательством об «иностранных агентах»?

Одна часть заявителей — это НКО, которые были оштрафованы на суммы от 150 000 до 400 000 рублей за отсутствие регистрации в качестве «иностранного агента» или заявления о включении в реестр «иностранных агентов» (часть 1 статьи 19.34 КоАП РФ). В некоторых случаях руководителям как должностным лицам этих организаций были назначены также персональные штрафы от 50 000 до 150 000 рублей. Штрафы были наложены, несмотря на доводы организаций и их руководителей о том, что их деятельность не являлась «политической деятельностью», как она была определена в законодательстве РФ. Одна из НКО приняла меры, чтобы избежать получения иностранного финансирования, и потому ссылалась в российских судах на то, что иностранного финансирования у нее нет, но и с этим аргументом избежать штрафа не удалось.

Вторая часть заявителей включает НКО и их представителей, которые были оштрафованы за предполагаемые нарушения требований о маркировке публикуемых и распространяемых материалов «иностранных агентов» (часть 2 статьи 19.34 КоАП РФ). Важно отметить, что до сентября 2020 года требований к тексту, месту размещения и способам размещения уведомления о статусе «иностранный агент» не было. Чаще всего основанием для привлечения к административной ответственности НКО и (или) их руководителей были публикации в различных социальных сетях и на своих сайтах НКО, в том числе неединичными являются случаи, когда штрафовались НКО за посты на личных страницах руководителей в социальных сетях. Среди сюжетов о том, за что заявители были признаны виновными и получили огромные штрафы за отсутствие маркировки «иностранный агент» НКО:

• в публикации в личном блоге директора НКО на платформе местного независимого СМИ (штраф НКО — 150 000 рублей);
• при публикации НКО на своем сайте новости о работе членов организации в комиссии по контролю за исполнением наказаний в рамках реализации проекта, получившего государственную финансовую поддержку (новости были опубликованы в период, когда организация не являлась «иностранным агентом») (штраф руководителю НКО — 50 000 рублей);
• в двух докладах с международной экологической конференции, размещенных на экологическом сайте (штраф руководителю НКО — 50 000 рублей);
• в публикации некролога на сайте НКО (штраф координатору НКО — 100 000 рублей);
• в приглашении на семинары для молодежи в аккаунте организации в социальных сетях, где имелась гиперссылка на сайт НКО, где обязательное уведомление о статусе «иностранный агент» имелось (штрафы НКО — 150 000 рублей, а также руководителю НКО — 50 000 рублей);
• в статье руководителя в газете (штраф руководителю НКО — 100 000 рублей);
• в сообщении на личной странице в социальной сети, где был логотип организации (штраф руководителю НКО — 150 000 рублей);
• в книгах на книжной ярмарке в Москве (на изданиях, выпущенных после 2016 года, была напечатана требуемая маркировка, на более ранних изданиях перед распространением ставилась печать (штраф НКО — 500 000 рублей, а также руководителю НКО — 300 000 рублей);
• на баннерах и информационных стендах, использовавшихся во время публичного мероприятия, посвященного памяти жертв политических репрессий, при этом НКО не являлась организатором мероприятия, не производила и не владела баннерами информационными стендами, а председатель НКО участвовал в мероприятии не от имени организации (штраф НКО — 300 000 рублей).

Некоторые из НКО и их руководителей были оштрафованы несколько раз, что привело к более крупным штрафам. Например, на Международный Мемориал (жалоба № 49654/20) было составлено 9 протоколов об административных правонарушениях за посты без требуемой маркировки в социальных сетях. В итоге общая сумма штрафов составила 2 800 000 рублей. За те же нарушения был оштрафован и руководитель организации. Общая сумма штрафов составила 900 000 рублей. Правозащитный центр «Мемориал» (жалоба № 53756/20) был оштрафован на общую сумму 1 200 000 рублей по четырем отдельным делам за немаркированные аккаунты на различных онлайн-платформах, а его председатель был оштрафована общую сумму 400 000 рублей за те же нарушения. В дальнейшем неоднократное привлечение к административной ответственности упомянутых организаций послужило основанием для ликвидации этих НКО в судебном порядке. Российские власти обосновывали необходимость ликвидации НКО тем, что они допустили «грубые и неоднократные» нарушения требований о маркировке «иностранный агент» и тем самым не обеспечили «прозрачность своей деятельности», препятствовали «надлежащему общественному контролю за своей деятельностью» и ущемляли «право граждан на получение достоверной информации о своей деятельности». Утверждение о несоблюдении требований к маркировке «иностранный агент» было также указано среди причин ликвидации нескольких других НКО-заявителей.

Самые крупные штрафы были наложены на одну из медиа организаций (жалоба № 19659/21) и ее генерального директора, которые были оштрафованы на общую сумму 948,8 млн. рублей по 1 044 делам за нарушение требований к маркировке «иностранный агент».

Еще одна группа заявителей — это граждане, признанные «иностранными агентами», которые обжаловали в российских судах включение в соответствующий реестр, но к успеху это не привело (законность внесения в реестр «иностранных агентов» подтверждена российскими судами на 100 %). Многие из них, отказавшись навешивать на себя ярлык «иностранный агента», были привлечены к административной ответственности за неподачу отчетности и (или) отсутствие маркировки «иностранный агент» на распространяемой ими информации.

Другая группа заявителей — медиаорганизации и их редакторы, которые были оштрафованы по статье о злоупотреблении свободой массовой информации (часть 2.1 статьи 13.15 КоАП РФ) из-за упоминания в публикациях СМИ «иностранных агентов» без указания на наличие этого статуса. В одном случае редактор газеты была оштрафована (4 000 рублей) за публикацию под названием «Если Ваши права нарушены», которая полностью воспроизводила информацию с сайта регионального Уполномоченного по правам человека с контактной информацией об организациях, оказывающих бесплатную правовую помощь (одна из организаций на тот момент была включены в реестр «выполняющих функции иностранного агента»). В другом случае редактор газеты получил штраф (4 000 рублей) за использование в качестве иллюстрации фотографии, которая впервые была опубликована в 2016 году проектом СМИ, признанным «выполняющим функции иностранного агента» в 2021 году. В третьем случае речь шла о привлечении к административной ответственности СМИ (40 000 рублей) за упоминание проекта, отнесенного к категории «иностранный агент».

Один из заявителей — организация-издатель независимого политического журнала «The New Times», получил самый большой из административных штрафов (22 250 000 рублей), когда-либо выписанных судами общей юрисдикции в отношении российских СМИ. По российскому закону «О средствах массовой информации» СМИ обязаны отчитываться о получении средств из-за рубежа или от организаций, зарегистрированных в качестве «иностранных агентов». Организация была оштрафована на сумму, полученную от НКО, включенную на момент событий в реестр «выполняющих функции иностранного агента», о которой не была предоставлена информация в Роскомнадзор. Генеральный директор организации и главный редактор СМИ была оштрафована за то же самое правонарушение в размере 30 000 рублей.

 

Что не так с законодательством об «иностранных агентах», по мнению иных международных инстанций, которое отражено в постановлении?

Европейская Комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия) дважды выносила заключения по российскому законодательству об «иностранных агентах» — в 2014 и 2021 годах. Первое заключение касалось первоначального законодательства об «иностранных агентах», затрагивавшего только НКО. Второе заключение (CDL-AD(2021)027-e, 2-3 июля 2021 года) было вынесено в связи с внесением изменений в российское законодательство об «иностранных агентах», которое расширило круг тех, на кого оно стало распространяться.

Рекомендуя полностью отменить спорное законодательство или, как минимум, исключить из обихода понятия «политическая деятельность», «иностранное влияние», «иностранный агент», Венецианская комиссия полагает, что юридическое определение «иностранного агента» не является достаточно узким, чтобы служить основой для ограничительных мер, которые были бы «необходимы в демократическом обществе» для достижения целей прозрачности или национальной безопасности. По мнению комиссии, такое определение, скорее всего, будет подрывать прозрачность, стигматизируя юридических и физических лиц и вводя общественность в заблуждение относительно их связей с иностранными организациями. Включение в перечень, скорее всего, спровоцирует атмосферу недоверия, страха и враждебности, вместо того чтобы противостоять какой-либо реальной угрозе. Более того, обоснованный страх быть включенным в список «иностранных агентов», может иметь охлаждающее воздействие на российское гражданское общество, отбивая у юридических и физических лиц желание заниматься политической деятельностью в широком смысле этого слова. Следует отказаться от понятий «политическая деятельность» и «иностранная поддержка» в пользу тех, которые позволят надежно отслеживать предосудительные формы иностранного вмешательства.

Венецианская комиссия считает, что распространение определения «иностранный агент» на незарегистрированные общественные объединения и более широкий круг физических лиц, скорее всего, увеличит риск того, что юридические и физические лица станут «иностранными агентами» случайно или против своей воли, и в то же время еще больше снизит надежность, с которой это определение будет указывать на существование проблемного иностранного влияния.

Также комиссия отметила, что отсутствие правовой определенности и пропорциональности в отношении сферы применения обозначения «иностранный агент» особенно проблематично, поскольку на нем построен весь массив законодательства об «иностранных агентах», включая расширительные обязательства, ограничения и санкции.

Учитывая, что обозначение «иностранный агент» является стигматизирующим и вводящим в заблуждение, требование к юридическим и физическим лицам прикреплять этот ярлык к материалам, которые они производят в рамках «политической деятельности», является непропорциональным. Тот же вывод применим к тому, что учредители, члены, руководители или сотрудники зарегистрированных незарегистрированных общественных объединений должны маркировать все материалы, которые они производят или распространяют в рамках «политической деятельности», клеймом «иностранный агент», независимо от того, были ли они созданы в рамках их работы с незарегистрированным общественным объединением.

Венецианская комиссия повторно указала на то, что требования публичного раскрытия информации «оправданы только в случаях, когда политические партии и организации официально занимаются оплачиваемой лоббистской деятельностью».

 

Что не так с законодательством об «иностранных агентах», по мнению заявителей, которое отражено в постановлении?

Заявители указывали, что требования, введенные законодательством об «иностранных агентах», а также его применение на практике, непредсказуемы, а ограничения чрезмерны и потому нарушают свободу выражения мнения и объединения, гарантированные статьями 10 и 11 Конвенции. По мнению заявителей, введение законодательства об «иностранных агентах», его развитие и применение является частью системной кампании против правозащитных организаций и СМИ, критикующих власти, которая оказала охлаждающее воздействие на российское гражданское общество в целом и препятствует участию в общественных дебатах и правозащитной деятельности.

Заявители утверждали, что законодательство об «иностранных агентах» нарушает их права, поскольку:

• российские власти подорвали суть права на свободу выражения мнения и права на объединение, заставляя заявителей регистрироваться в качестве «иностранных агентов», используя клеймящий ярлык «иностранный агент», ограничивая их доступ к иностранному финансированию, подвергая их многочисленным проверкам и штрафам, налагая чрезмерные обязательства по учету и отчетности и требуя, чтобы их публикации маркировались как исходящие от «иностранного агента», вынуждая распространять ложную и стигматизирующую информацию о себе;
• термин «иностранный агент» является враждебным и стигматизирующим, несет в русском языке сильный негативный оттенок, ассоциируя их со шпионами и предателями;
• определение «политическая деятельность» является чрезмерно широким, потенциально охватывая любую деятельность, направленную на влияние на общественное мнение или политику государства;
• дополнительные требования к отчетности и аудиту налагают значительное административное и финансовое бремя;
• требование к маркировке «иностранный агент» несоразмерно поставленным целям, при этом признавая, что требование маркировки может преследовать законную цель повышения прозрачности, указав, что оно не является необходимым в демократическом обществе; кроме того, оно непредсказуемо с силу недостаточно точности в отношении того, какие материалы требуют маркировки, как их маркировать и какие материалы считаются произведенными или распространенными организацией-«иностранным агентом».

Заявители подчеркнули суровый и несоразмерный характер наказаний, наложенных за несоблюдение требований. В частности, некоторые из НКО были принудительно ликвидированы, одна из медиаорганизаций была оштрафована на сумму, эквивалентную 99,7% ее годового дохода, за формальное нарушение.

Часть заявителей, признанных «иностранными агентами» в личном качестве, жаловались на то, что их назначение «иностранными агентами» нарушает их право на частную жизнь и является несоразмерным вмешательством в это право. В частности, они указывали на то, что нарушение статьи 8 Конвенции состоит и в необходимости раскрывать личную финансовую информацию, и в обязательстве к маркировке «иностранный агент», поскольку это заставляет из раскрывать свои политические взгляды, и в ограничениях (например, запреты на обучение детей, пожертвования на политические цели), которые сделали невозможным их участие в различных сферах общественной, профессиональной, политической и экономической жизни. Заявители утверждали, что законодательство об «иностранных агентах» в отношении них не преследовало никакой законной цели, поскольку оно больше не требовало иностранного финансирования, и было направлено против лиц на основании их гражданской активности и политических взглядов.

 

Что не так с жалобами, по мнению России как государства-ответчика в рассматриваемом деле?

Важно отметить, что российские власти представляли в Суд свои возражения до момента исключения России из Совета Европы до марта 2022 года. Полученные Судом возражения касаются законодательства об «иностранных агентах», где речь шла о НКО, СМИ, выполняющих функции «иностранного агента». Что считают российские власти относительно жалоб заявителей - физических лиц и незарегистрированных общественных объединений, к которым было применено обновленное законодательство об «иностранных агентах» - неизвестно, поскольку возражения/замечания на жалобы этой части заявителей не были представлены в Суд. При этом возможность направить их имелась. Суд направлял российской стороне позицию заявителей и предоставлял время для представления своей позиции.

В связи с вышеизложенным в Постановлении приведена позиция российских властей на жалобы заявителей в части нарушения права на свободу слова и права на свободу объединений, когда российские власти еще взаимодействовали с Судом.

Национальные власти России утверждали, что законодательство об «иностранных агентах» не нарушает права заявителей, поскольку:

• правовое регулирование в России не выходит за рамки общепринятой практики регулирования деятельности финансируемых из-за рубежа НПО и медиа-организаций в других странах;
• термин «агент» означает просто лицо, выполняющее официальные или иные поручения для организации, и не должен рассматриваться как синоним понятия «шпион»; приравнивание этого термина к ярлыку «шпион» демонстрируют поверхностное понимание закона либо отражают намеренную попытку дискредитировать и подорвать национальную правовую базу;
• термин «организация СМИ, выполняющая функции иностранного агента» отличается от термина «организация СМИ - иностранный агент», который широко используется в общественном дискурсе для искажения намерений законодателей;
• создание специального реестра и требование указывать принадлежность к «иностранным агентам» во всех публикуемых материалах - необходимость в демократическом обществе;
• принятие законодательства об «иностранных агентах» отвечало растущему общественному спросу на повышение осведомленности об организациях, финансируемых из-за рубежа, и на усиление общественного надзора за ними, преследуя цели обеспечения национальной безопасности и повышения прозрачности деятельности НКО, финансируемых из-за рубежа;
• дополнительные требования к аудиту и отчетности сопоставимы с требованиями в других юрисдикциях и не налагают чрезмерного бремени;
• получение иностранного финансирования не мешает организациям получать поддержку внутри страны, при этом государственное финансирование социально ориентированных проектов значительно увеличилось;
• штрафы за несоблюдение требований законодательства об «иностранных агентах» соответствуют характеру административных правонарушений, они предсказуемы и пропорциональны тяжести правонарушений и имеют разумный сдерживающий эффект. В части нарушения права на частную жизнь (статья 8 Конвенции) российские власти не представили никаких комментариев.

 

Что постановил Суд относительно законодательства об «иностранных агентах»

Право на выражение мнения и право на объединение

Суд сделал вывод о том, что вмешательство имело место в рассматриваемом случае права на свободу выражения мнения, объединений и собраний в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции, так как обязательства, ограничения и запреты, налагаемые в связи с признанием «иностранным агентом» организаций или граждан, а также санкции за несоблюдение законодательства об «иностранных агентах» независимо от того, рассматривались ли эти меры по отдельности или в совокупности, представляли собой значительное препятствие для деятельности заявителей и ограничивали их возможности для экспрессивного поведения (см. § 67).

В постановлении Суд не отступил от ранее выработанной в своей практике позиции для обоснования вмешательства и повторил, что для того, чтобы вмешательство было оправданным, оно должно быть «предписано законом», преследовать одну или несколько законных целей и быть «необходимым в демократическом обществе». Первое условие «предписано законом» было рассмотрено Судом в деле «Ecodefence and Others v. Russia» (жалоба № 9988/13 and 60 other, 14 июня 2022 г.) и установил, что ключевые понятия «политическая деятельность» и «иностранное финансирование» в законодательстве об «иностранных агентах» не отвечают требованию предсказуемости, учитывая их слишком широкую формулировку и непредсказуемое применение на практике. В связи с тем, что правовая база, рассмотренная в вышеназванном деле, претерпела системные изменения (см. выше «Какому законодательству Суд дал оценку?»), а российские власти не представили свои возражения/замечания, Суд счел, что нет необходимости давать оценку отдельно применимой в настоящее время правовым положениям и сосредоточился на анализе того, было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе» (см. § 69).

Суд отметил, что выводы Суда в деле «Ecodefence and Others v. Russia» остаются актуальными для организаций-заявителей и их сотрудников в настоящем деле, которые были определены или оштрафованы за несоблюдение первоначальной системы «иностранный агент», однако последующие законодательные изменения требуют дальнейшего анализа (см. § 73), поскольку применимые рамки значительно изменились: расширена сфера действия законодательства об «иностранных агентах» от НКО до медиаорганизаций, затем от медиаорганизаций до граждан и незарегистрированных объединений; введены более широкие термины «политическая деятельность», «иностранные источники», «иностранное влияние», предполагающее не только финансовую поддержку, но и «организационную помощь» и «методическое руководство»; понятие «выполняющие функции иностранного агента» изменено на «иностранный агент».

Все это, по мнению Суда вместо того, чтобы смягчить недостатки первоначального законодательства об «иностранных агентах», еще больше отдалили систему «иностранный агент» от стандартов Конвенции.

Стигматизирующий эффект ярлыка «иностранный агент», уже выявленный Судом в деле «Ecodefence and Others v. Russia» (см. см. § 131 постановления по указанному делу) был еще более усилен. Просто «иностранный агент» вместо «выполняющий функции иностранного агента» усилил негативную коннотацию. Венецианская комиссия отметила в своем заключении «стигматизирующий и вводящий в заблуждение» характер обозначения «иностранный агент» (см. «Что не так с законодательством об «иностранных агентах», по мнению иных международных инстанций, которое отражено в постановлении?»). Опросы общественного мнения, представленные заявителями, показали, что у большинства населения этот термин все чаще ассоциируется с негативными понятиями «предатели», «шпионы» или «враги народа». Новые ограничения в отношении «иностранных агентов», постепенно исключающие их из различных аспектов общественной жизни и гражданской деятельности укрепили мнение о том, что организации и лица, являющиеся «иностранными агентами», представляют угрозу для общества, к ним следует относиться с подозрением и держать их подальше от чувствительных сфер. Стигматизация, связанная с этим обозначением, еще более усиливается требованием к «иностранным агентам» маркировать все свои сообщения уведомлением о своем статусе, а также запретом на упоминание «иностранных агентов» в публичном дискурсе без указания их статуса (см. § 75).

Как следует из Постановления, фундаментальный недостаток законодательства об «иностранных агентах» состоит в создании искаженного представления о зависимости и иностранном вмешательстве там, где его не было, тем самым подрывая, а не повышая прозрачность деятельности НКО, СМИ и граждан. Примеры российских властей в подтверждение того, что рассматриваемое законодательство не выходит за рамки общепринятой практики в других странах, являются нерелевантными в силу того, что закон в США о регистрации иностранных агентов, принятый в 1938 году, и схема регистрации иностранных субъектов вмешательства в Великобритании предполагают наличие агентских отношений между иностранным принципалом и организацией, действующей в его интересах и под его контролем или руководством, подтвержденное весомыми доказательствами. В отличие от этих примеров российское законодательство предполагает наличие агентских отношений, основанных на получении поддержки в любой форме — активов, консультаций или рекомендаций — как напрямую от иностранных граждан, так и опосредованно через российских граждан. При этом российское законодательство не требует от властей доказывать какую-либо связь с деятельностью получателя, предоставляя им неограниченную свободу действий в применении определения «иностранный агент». Ни в одном из рассматриваемых дел национальные власти не представили никаких доказательств того, что заявители действительно находились под иностранным контролем или руководством, либо того, что они действовали в интересах иностранной организации. Соответственно, не было «соответствующих и достаточных» оснований для применения к заявителям клеймящего и вводящего в заблуждение ярлыка «иностранные агенты» (см. § 76-78).

Суд рассмотрел, были ли дополнительные требования и ограничения, наложенные на «иностранных агентов», направлены на решение подлинных и конкретных проблем, связанных с предполагаемыми законными целями.

Суд подтвердил актуальность выводов, сделанных в деле «Ecodefence and Others v. Russia» о том, что дополнительные требования к аудиту и отчетности, увеличение частоты проверок и запрет на упрощенное ведение бухгалтерского учета, к маркировке не способствовали предоставлению общественности более прозрачной и полной информации, что введенные по отношению к «иностранным агентам» меры налагали чрезмерное финансовое и организационное бремя на организации-заявители и их сотрудников (см. § 80-81).

Отдельно и подробнее Суд остановился на рассмотрении требования о маркировке «иностранный агент», отметив, что требование об обязательной маркировке любых публикаций «иностранных агентов» применяется без разбора, без учета фактического содержания или контекста публикаций, что эти требования не только применялись чрезмерно широко и непредсказуемо, но и серьезно ограничивали способность заявителей к экспрессивному поведению (см. § 82-83).

Суд указал, что заявители были вынуждены распространять стигматизирующее обозначение через стандартное уведомление против своей воли, в нарушение их негативного права на свободу выражения мнения (см. mutatismutandis, Gillberg v. Sweden [GC], no. 41723/06, § 86, 3 апреля 2012 г.). При этом Суд подчеркнул, что целостная защита свободы выражения мнения обязательно включает в себя как право на выражение идей, так и право хранить молчание, иначе это право не может быть практичным или эффективным. Заставив заявителей прикреплять ярлык «иностранного агента» ко всем своим публичным сообщениям, власти нарушили это негативное право, вынудив их выражать мысль, с которой они не согласны. Кроме того, заявители фактически были лишены возможности полноценно использовать платформы социальных сетей, где ограничение по количеству символов почти равно размеру самого уведомления о статусе «иностранный агент». Зловещее сходство с дискриминационной и сегрегационной практикой навешивания ярлыков на определенные группы авторитарными режимами прошлого имеет требование демонстрации всегда и на видном месте ярлыка «иностранный агент, как заявителями, так и любыми другими лицами, когда они упоминают «иностранного агента». Такие требования к маркировке, учитывая, что обозначение «иностранный агент» не отражает никакой формы иностранной зависимости, призваны заклеймить и запятнать репутацию выбранных в «иностранные агенты» лиц и организаций. При таких обстоятельствах Суд считает, что требование использовать стигматизирующий и вводящий в заблуждение ярлык «иностранный агент» в публичных сообщениях не имеет отношения к заявленной цели прозрачности и вместо этого создает атмосферу принудительной самостигматизации, серьезно ограничивая возможности медиаорганизаций и отдельных журналистов-заявителей участвовать в публичном дискурсе и осуществлять свою профессиональную деятельность (см. § 84-86).

Суд также рассмотрел, были ли санкции соразмерны заявленным целям, отметив, что для соблюдения баланса между общественными интересами и правами заявителей в соответствии с Конвенцией наказание не должно быть таким, чтобы препятствовать НКО, СМИ и журналистам выполнять свою роль независимых наблюдателей и «общественных сторожевых псов».

В рассматриваемом деле обозначение «иностранный агент» влекло за собой автоматически вводимые ограничения и запреты (см. выше «Какому законодательству Суд дал оценку?»), а предполагаемое их несоблюдение приводило к значительным штрафам, блокировке доступа к Интернет-ресурсам и принудительной ликвидации НКО (см. выше «Что стало основанием для обращения заявителей в Суд о нарушении свободы слова и свободы ассоциаций законодательством об «иностранных агентах»?).

В связи с этим Суд постановил, что автоматические ограничения, налагаемые на «иностранных агентов» в силу закона, существенно ограничивают их возможности участвовать в общественной жизни, а единые запреты, применяемые без разбора ко всем лицам, обозначенным как «иностранные агенты», независимо от их фактической деятельности или характера предполагаемой иностранной поддержки, представляются несоразмерными любой законной цели (см. § 88-89).

Анализ ограничений для «иностранных агентов» позволил Суду сделать вывод о том, что они фактически исключают участие «иностранных агентов» в образовательной и культурной сферах, маргинализируя их. Оценка санкции за предполагаемое нарушение ограничений и запретов «иностранными агентами», предусмотренных законодательством, и их реальное правоприменение привела Суд к выводу, что они носят карательный характер и не имеют никакой очевидной связи с заявленной целью повышения прозрачности. Экономические ограничения, включая лишение права на получение грантов, отстранение от участия в государственных закупках и запрет на рекламу на ресурсах «иностранных агентов», оказали значительное влияние на их способность обеспечивать финансирование и устойчивое функционирование, особенно с учетом охлаждающего эффекта, который обозначение «иностранный агент», вероятно, оказало на потенциальных внутренних доноров и партнеров. Рассмотрение Судом размеров наложенных штрафов привело к заключению о том, что они не могут считаться ни предсказуемыми, ни соразмерными, учитывая по сути регулятивный характер правонарушений, произвольный характер штрафов (например, для НКО без предварительного предупреждения или возможности устранить предполагаемые нарушения, без учета платежеспособности НКО), значительные их суммы и их частое накопление (см. § 90-93).

Особо Суд остановился оценке штрафа организации-издателю независимого политического журнала «The New Times», который не был признан «иностранным агентом», но был оштрафован за то, что не сообщил о получении средств от другой российской НКО, являющейся «иностранным агентом». Штраф в размере 22 500 000 рублей составил, по мнению Суда, 99,7% от общего бюджета организации за предыдущий год и стал самым крупным единовременным штрафом, когда-либо наложенным на российскую медиаорганизацию. Суд счел, что наложение штрафа, который носил, по сути, конфискационный характер и применялся в ситуации, когда законное происхождение средств и соблюдение налоговых обязательств не вызывали сомнений, представляло собой явно несоразмерное наказание. Это поставило медиаорганизацию на грань банкротства и подорвало защиту свободы выражения мнения в соответствии со статьей 10 Конвенции (см. § 94).

Суд не нашел оснований, чтобы отступить от ранее выработанной им позиции, разобрав ситуацию другой медиаорганизации (жалоба № 19659/21), где общая сумма штрафов составила 948,8 млн. рублей по 1 044 случаям в течение нескольких месяцев, и постановил, что, поскольку правонарушение носило лишь формальный характер, а содержание публикаций не было заявлено как неправдивое, незаконное или представляющее собой язык вражды или дискриминации, такие штрафы представляют собой «чрезмерное бремя» и равносильны форме цензуры, призванной препятствовать критике и подрывать вклад организации в общественные дебаты (см. § 94).

Что касается наложения штрафов на отдельных создателей контента за несоблюдение требований к маркировке вскоре после их включения в список «иностранных агентов» без возможности адаптироваться к ситуации, то Суд предположил, что это было направлено на то, чтобы отбить у людей желание участвовать в публичных дискуссиях, а не на достижение законных целей прозрачности или национальной безопасности (см. § 94).

Суд счел крайне важным также отметить отдельно в Постановлении ситуацию с принудительной ликвидацией Международного Мемориала и Правозащитного центра «Мемориал». Основанием для их принудительного роспуска послужили два фактора:

1. отсутствие маркировки интернет-ресурсов в то время, когда такая маркировка еще не была официально обязательной;
2. отсутствие стандартного уведомления о маркировке одной книги на книжной ярмарке.

 

По мнению Суда, эти правонарушения могут рассматриваться лишь как незначительные, формальные нарушения, не затрагивающие существенным образом какие-либо защищаемые интересы. Несмотря на явно формальный характер этих нарушений и отсутствие каких-либо доказанных значительных рисков, власти незамедлительно прибегли к самой суровой мере - расформированию организаций и исключению их из реестра юридических лиц, в нарушение обеспечительной меры Суда (см. §§ 10-14 и 193-94 постановления «Ecodefence and Others v. Russia»). Учитывая отсутствие каких-либо доказанных серьезных проступков и радикальный характер наложенной санкции, такое решение не может быть оправдано(см. § 96).

Принимая во внимание все вышеизложенное Суд пришел к общим выводам о нарушении статей 10 и 11 Конвенции из-за того, что законодательство об «иностранных агентах» и его применение к заявителям было произвольным и не было «необходимым в демократическом обществе», поскольку отсутствуют релевантные и достаточные основания для применения стигматизирующего ярлыка «иностранных агентов» к организациям, СМИ и частным лицам-заявителям, а также «насущная социальная необходимость» в применении дополнительных требований и явно несоразмерных карательных санкций (см. § 98).

Право на частную жизнь

Суд сделал вывод о том, что вмешательство имело место в рассматриваемом случае права на частную жизнь в соответствии со статьей 8 Конвенции.

При этом Суд, в отсутствие замечаний от государства по этому вопросу, не стал останавливаться на требовании «качества закона», а в целях аргументации исходит из того, что вмешательство преследовало заявленные законные цели защиты национальной безопасности и предотвращения беспорядков путем повышения осведомленности общественности о том, что заявители являются «иностранными агентами», сосредоточившись на анализе того, было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе» (см. § 110).

Суд отметил, что отнесение отдельных заявителей к категории «иностранных агентов» имело многочисленные последствия для их частной и профессиональной жизни, что власти должны представить особенно веские причины для вмешательства, которое влияет на осуществление частной жизни заявителями (см. § 111), поскольку они:

• заклеймены в глазах общества из-за их предполагаемой связи с иностранными интересами;
• продолжают нести бремя стигмы «иностранный агент», которая сама по себе может стать препятствием для установления контактов с внешним миром.

Суд подчеркнул, так как обозначение «иностранный агент» не требует доказательств каких-либо действий, предпринятых в интересах иностранных организаций, его нельзя считать необходимым для достижения заявленной цели укрепления национальной безопасности или повышения прозрачности. Навешивание ярлыка «иностранный агент» без доказательств связи с какой-либо иностранной организацией - фундаментальный недостаток в законодательстве, касающемся «иностранных агентов», подрывает любое возможное оправдание различных форм вмешательства в частную жизнь заявителей. Публикация персональных данных заявителей в Интернете не отвечает никаким общественным интересам, в том числе, учитывая, что при создании публичного реестра «иностранных агентов» российский законодатель не уделил какого-либо внимания вопросам защиты персональных данных (см. § 112-113).

Суд указал относительно обязанности заявителей представлять ежеквартальные отчеты о личных расходах, что, поскольку не было доказано, что отдельным заявителям платили за их деятельность иностранные организации (к примеру, получение незначительных сумм от не граждан, несвязанных с их работой), то такой обширный контроль за повседневной деятельностью, финансовых делах и сделках с друзьями и семьей был чрезмерным и несоразмерным заявленной цели. Такая степень проверки значительно превышала то, что даже теоретически можно считать необходимым для обеспечения прозрачности, и, скорее, не служила никакой другой цели, кроме как обременять и запугивать заявителей (см. § 114).

Суд также постановил в связи с ограничениями на занятие профессиональной деятельностью, на доступ к выборным должностям и государственной службе, а также с запретом на преподавание и просвещение для детей, что установленная широта ограничений, представляющих собой лишение возможности участвовать в профессиональной деятельности, лишение доходов, изоляция от молодежной аудитории, на основании необоснованного определения заявителей как «иностранных агентов», не могут быть оправданы как «необходимые в демократическом обществе» (см. § 115).

 

Удовлетворил ли Суд требования заявителей о возмещении материального и морального вреда, а также иных расходов?

Да, Суд назначил компенсации материального и морального вреда, а также иных расходов тем заявителям, которые выразили желание их получить и подтвердили документально понесенный ущерб.

Суд определил к компенсации материального вреда заявленные суммы штрафов, которые заявители вынуждены были оплатить в результате применения законодательства о «нежелательных организациях. Размер компенсаций от 36 до 955440евро. Общая сумма назначенных компенсаций материального вреда составила около 1 473 156 евро.

Суд назначил к выплате компенсации морального вреда каждому из заявителей по 10 000 евро или сумму, которая была фактически запрошена, если она была меньше 10 000 евро. Общая сумма назначенных компенсаций морального вреда составила 1 221 500 евро.

В качестве компенсации иных расходов заявителям Суд определил каждому из заявителей, обозначивших расходы, по 850 евро или сумму, которая была фактически запрошена, если она была меньше 850 евро. Общая сумма назначенных компенсаций по иным расходам заявителей около 20 277 евро.

 

Чем значимо постановление?

В современной России сейчас вряд ли можно рассчитывать на то, что в связи с постановлением Суда законодательство об «иностранных агентах» будет отменено прямо сейчас или как-то нивелированы последствия в отношении пострадавших организаций и граждан. Хотя можно надеяться на изменения этого законодательства (очевидно, это не будет сделано под эгидой появления постановления Суда), например, в части конкретизации терминов «политическая деятельность», «иностранное влияние», «иностранные источники» и конкретизации противоправных действий, за которые та или иная организация или тот или иной человек обозначаются как «иностранные агенты» и подвергаются административному или уголовному преследованию, поскольку широта толкования и неопределенность правовых норм проблематично не только для потенциальных «иностранных агентов», но и, как правило, для правоприменителей. В любом случае сроков давности для исполнения постановлений Суда нет и, когда в России появится окно возможностей для изменений, то уже обоснование для отмены законодательства об «иностранных агентах» можно было бы взять из этого постановления.

Постановления Европейского суда по правам человека, вынесенные сейчас и ранее, от того, что сейчас их не воспринимает и не признает Россия, не перестанут быть каждый раз важным событием в области защиты прав человека и универсальным инструментом для практического применения сейчас иными международными инстанциями и юристами других государств, для использования сейчас аргументации Суда в противовес инициативам других государств по введению законодательства, копирующего российское законодательство об «иностранных агентах», а сейчас таких примеров достаточно много. Часть государств, которые ввели или продвигают принятие законодательства об «иностранных агентах», являются государствами-членами Совета Европы, и, соответственно, НКО и граждане этих государств находятся под защитой Конвенции и могут обратиться в Суд, ссылаясь уже на выработанную им позицию по этому вопросу.

Кроме того, нельзя считать незначимым то, что приносит людям моральное удовлетворение от того, что они правы.